Открытка с динозаврами
Jan. 6th, 2019 09:38 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
zveryНа другом глобусе болото от Техаса до Амазонки, в нем ползают ящеры размером с Empire State Building. Видишь, один такой на марке, тянет к Луне лапки, Луна из сыра, мы проверяли. Отсюда дотуда, до вас ходят вести, сны, открытки. Можно представить, что все началось с какой-то комнаты, можно представить, что комнат больше одной, и расстояние между ними заполняется новыми землями в непривычных координатах. Можно даже представить памятный знак там, где новые земли становятся Новыми Землями с совсем другим составом почвы, кислотностью воздуха, цветом неба. Начиная с какого-то момента (или расстояния), можно утверждать, что из точки А, в которой находится наблюдатель, точка Б, начиная с которой комнат стало больше одной, недостижима ни для чего, кроме слишком реальных снов, странных вестей и открыток.
Можно считать очень большим везением, что на этом пути можно говорить о какой-то локальной метрике, собственно говорить о каком-то обозримом "где", которое "когда", и количество горизонтов счетно. Или испытывать глубокую и искреннюю благодарность. Если посмотреть внимательно на этот текст, можно заметить то, что переместило предположительное внимание предполагаемого слушателя из точки, проросшей из точки Б под течением календарного времени, в точку А, из которой я говорю. Возможно, ты - слушатель, и думаешь сейчас - да что он несет, какого черта, и из какого именно сыра эта ваша Луна?
Все это многообразие, все "что" и все "где", оно же "когда", и было бы ошибкой думать, что все вопросы имеют однозначные ответы, относительно. Относительно путешественника. И имеет какую-то форму для его глаз, ушей, кишков, хотя бы один раз, хотя бы однажды, когда менялась география, и говорить с путником удобнее на языке ландшафта. Даже если путником оказывается сам распространяющийся ландшафт. Обычно я очень занят, кроме таких ночей, когда лодка мироздания скребет по камням во время отлива, все, кто умеют спать, спят, тихо, спокойно, можно открыть бутылку вина, включить хорошую музыку...
Можно задуматься о том, чем же является этот предполагаемый к восприятию ландшафт, когда на него никто не смотрит, но ответ уже есть выше. Выходит, что он находится в динамическом процессе идентичности сам к себе, снится себе сам, распространяется заново в пределах тех окрестностей, где применима метрика.
Тем более удивительны путники, всерьез считающие себя путниками и смотрящие на ландшафт, как на что-то, окружающее их. И тем более достоверны путники, задающиеся вопросом, а из какого именно сыра сейчас эта Луна?
Кроме горизонтов, обусловленных ландшафтом (или обуславливающих ландшафт), есть другие нерегулярности, возникающие в момент - или в месте - или с кем-то, что вообще-то одна редиска, им предшествует готовность путника услышать или увидеть в окружающем ландшафте кого-то, шепот в шуме листвы, взгляд в спину, предполагаемую возможность диалога. Путник вдруг замирает, как будто готов услышать что-то еще кроме того, что преполагает слышать по предыдущим наблюдениям и опыту, отражается в этой им обусловленной тишине и отсутствии чего-то, и становится кем-то. И слышит. Или не слышит, но уже совершенно по-другому, чем до того. Ландшафт становится кем-то, или временным отсутствием кого-то, или путник становится этим ландшафтом. Эти нерегулярности имеют качество необратимости, как рождение или смерть. Кем был путник до того, как стал кем-то? Точно можно сказать только то, что он был. Так или иначе, или еще множеством способов.
Возникает вопрос, как кто-то может утверждать что-то сложнее своего бытия. У меня есть один ответ и он выше - вот там я утверждаю. И отсюда следует способность ландшафтов в окрестностях наличия метрик иметь что-то вроде памяти, практической эластичности во время распространения через нечто, не бывшее ландшафтом, пока его не было там. Теоретическая возможность этой памяти и ее практическое воплощение в виде моего появления где-либо в избыточной концентрации, что, учитывая мое повествование почти от начала распространения, крайне интенсивно для ландшафтов и путников. Да что там, обычно меня просят как можно скорее убраться куда-нибудь подальше. Для меня избыточное присутствие также неприятно - все, что происходит с ландшафтами и путниками, так же и тем же способом происходит и со мной. Меня удивляет, что иногда кто-то не против моего присутствия, кто-то готов меня знать, а мне, чтобы выпить вина, послушать музыку и попробовать тот новый сыр из холодильника, приходится становиться достаточно реальным где-то в окрестности точки Б.
В остальных случаях путники знают (или не знают), что где-то там есть Король.
Я же считаю своей профессией ландшафтный дизайн.
Можно считать очень большим везением, что на этом пути можно говорить о какой-то локальной метрике, собственно говорить о каком-то обозримом "где", которое "когда", и количество горизонтов счетно. Или испытывать глубокую и искреннюю благодарность. Если посмотреть внимательно на этот текст, можно заметить то, что переместило предположительное внимание предполагаемого слушателя из точки, проросшей из точки Б под течением календарного времени, в точку А, из которой я говорю. Возможно, ты - слушатель, и думаешь сейчас - да что он несет, какого черта, и из какого именно сыра эта ваша Луна?
Все это многообразие, все "что" и все "где", оно же "когда", и было бы ошибкой думать, что все вопросы имеют однозначные ответы, относительно. Относительно путешественника. И имеет какую-то форму для его глаз, ушей, кишков, хотя бы один раз, хотя бы однажды, когда менялась география, и говорить с путником удобнее на языке ландшафта. Даже если путником оказывается сам распространяющийся ландшафт. Обычно я очень занят, кроме таких ночей, когда лодка мироздания скребет по камням во время отлива, все, кто умеют спать, спят, тихо, спокойно, можно открыть бутылку вина, включить хорошую музыку...
Можно задуматься о том, чем же является этот предполагаемый к восприятию ландшафт, когда на него никто не смотрит, но ответ уже есть выше. Выходит, что он находится в динамическом процессе идентичности сам к себе, снится себе сам, распространяется заново в пределах тех окрестностей, где применима метрика.
Тем более удивительны путники, всерьез считающие себя путниками и смотрящие на ландшафт, как на что-то, окружающее их. И тем более достоверны путники, задающиеся вопросом, а из какого именно сыра сейчас эта Луна?
Кроме горизонтов, обусловленных ландшафтом (или обуславливающих ландшафт), есть другие нерегулярности, возникающие в момент - или в месте - или с кем-то, что вообще-то одна редиска, им предшествует готовность путника услышать или увидеть в окружающем ландшафте кого-то, шепот в шуме листвы, взгляд в спину, предполагаемую возможность диалога. Путник вдруг замирает, как будто готов услышать что-то еще кроме того, что преполагает слышать по предыдущим наблюдениям и опыту, отражается в этой им обусловленной тишине и отсутствии чего-то, и становится кем-то. И слышит. Или не слышит, но уже совершенно по-другому, чем до того. Ландшафт становится кем-то, или временным отсутствием кого-то, или путник становится этим ландшафтом. Эти нерегулярности имеют качество необратимости, как рождение или смерть. Кем был путник до того, как стал кем-то? Точно можно сказать только то, что он был. Так или иначе, или еще множеством способов.
Возникает вопрос, как кто-то может утверждать что-то сложнее своего бытия. У меня есть один ответ и он выше - вот там я утверждаю. И отсюда следует способность ландшафтов в окрестностях наличия метрик иметь что-то вроде памяти, практической эластичности во время распространения через нечто, не бывшее ландшафтом, пока его не было там. Теоретическая возможность этой памяти и ее практическое воплощение в виде моего появления где-либо в избыточной концентрации, что, учитывая мое повествование почти от начала распространения, крайне интенсивно для ландшафтов и путников. Да что там, обычно меня просят как можно скорее убраться куда-нибудь подальше. Для меня избыточное присутствие также неприятно - все, что происходит с ландшафтами и путниками, так же и тем же способом происходит и со мной. Меня удивляет, что иногда кто-то не против моего присутствия, кто-то готов меня знать, а мне, чтобы выпить вина, послушать музыку и попробовать тот новый сыр из холодильника, приходится становиться достаточно реальным где-то в окрестности точки Б.
В остальных случаях путники знают (или не знают), что где-то там есть Король.
Я же считаю своей профессией ландшафтный дизайн.